ТРИНАДЦАТЬ КЕРОГАЗОВ 15 апреля 2027 г со стороны деревни Чубаровки в город зашел не совсем уже молодой человек. Довольно таки хилая шея его была голою. На нем были полосатые брюки с пиджаком балахоном и кросовки интенсивно ультрамаринового цвету. На голове была белая бейсболка. Носки под кросовками - были. Немолодого человека звали Шмендер Остапов. Зашед на набережную , немолодой человек первым делом наткнувшись на несколько бронзовых изваяний, почти выстроившихся в ряд и неподалеку друг другу. Это были бронзовые памятники "Девушка с веслом", "Девушка помимо весла", "Весло помимо девушки". Также веселою группой далее толпилися бронзовых изваяний Буратине, Мальвине, Артэмоне, Пьеро и Дуремаре, а также выстроенная гениЯльно, по меркам немолодого человека, композиция "Золотой ключ от квартиры, где денехг лежит". " Дааа... сии жители города иметь больших чувств юмора. Видимо в сем городе наличствуЙэ благоденствие, а равно и всеобщее процветанье и администрация города видимо настолько благоустроила сего поселения [отремонтировала все гнилые на 90 % инженерные коммуникации, заменила практически перестающие быть в текущем пространстве-времени внутридворовые асфальтовые дорожки , проезды , газоны, отремонтировала все дома, кои были выстроены есЧо рабами Рима и тд и тп], что не знает куда ей девать денег и на что их потратить из тех мешков с последними, коими были плотно забиты все подвалы всех котеджей местных чиновников градоначальства." - думал немолодой человек. Далее шел, востанавливаемый в сие время фонтан, где лубочно-провинциальные композиции, кои составляли сюжет художественного образа сего фонтана, просто захватывали дух и вызывали слезы патриочискАга умиленья. Пошархамшись по набережной и пришед в ужас от цен, где местные барыги продавали 30гр брикеты мороженного и стаканчик ситро по стоимости крыла от Боинга, Шмендер вышел на главную площадь города. На площади, задрав башку и упиваясь своей значимостью, стоял волонтИр, проникаясь традиционных ценностей, умиляясь глазами на мокром месте. Немолодой человек спросил его: - "Скажи ка, любезный, а как название сего достойнейшего поселения?" -"Хош(куй)Хошь(жни)бышев сутра было",- сострил спрашиваемый. - "А неплохо бы паленого сидра выпить ваших местных сортов?"- парировал его шутку Шмендер. Тут волонтИр, поворотившись к Шмендеру и необычайно преобразившися, так что нос его уже начал синеть, ответствовал: -"Уважаемый! Можно придумать способов самоубийства и по прсЧе. ВоткЭ луче угости!?" -"Лехгко"... Тут однако ж текущее действо внезапно мистическим образом как бы покрывается туманом. И что произошло далее понять было совершенно невозможно... Продолжение следует.
Жилище волонтИра Ийегудеила представляло из себя весьма убогое зрелище. Это был полуподвал в старой части города на отшибе на улице Двадцати семи с половиною бакинских эмиссаров. Везде валялись пустые пивные полтарушки, жестянки энергетиков и фантики от бомжпакетов. В углу стояли старые и подернутые паутиной забвения кросовки видимо для ароматизации халупы. Ийегудеил, выпив четвертого стопаря, махая руками, ужо вовсю рассказывал Шмендеру, как он на недавнем митинге орал слишком громко за совецку власть и сам его превосходительство генерал губернатор, нахмуримши, погрозил тому пальчиком. -" А что за генеральский палец в вашем городе полагаются какие-то преференции?"- спросил Шмендер. - "Да. Подошел охранник и обещал морду набить." Но что Шмендер, закатившись громким смехом, нОлил Ийегудеилу еще стопарь. -"Так я у тебя переночую?"- спросил Шмендер. - " Дык век живи, коль хороший человек", - Ийегудеил, выпив пятый стопарь и обмякнув, сполз со стула на пол. За окном в зачумленной холупе стояла ночь. Шмендер, не раздеваясь и как был в обуви, лег на лежанку хозяина тот час же уснув. Ему снились народные сказители Киркоров и Шаман, танцующие голышом в обнимку кан-кан под "Интернационал" в набедренных повязках из павлиньих перьев. Сизое утро, пропахшее сигаретным дымом, немытыми ногами и водкою, уже залядывало в грязное окно полуподвала. В дверь постучали. Шмендер встал и открыл дверь. На пороге стоял высокий, худой человек, походивший более на Фагота. Да и одевался видимо он не как не иначе как в сэкондхендах причем прошлого веку. -"Я к Ийегудеилу,"- прошамкал принюхиваясь Фагот. - "Милости просим,"- Шмендер пропустил гостя в халупу. Ийегудеил спал сном законопослушного младенца на замусореном полу в обнимкою с ножкою стула. Глаза Фагота бегали, а руки треслись. Поэтому Шмендер, не спрашивая гостя о назначении его визита и усадив его на шатающийся табурет, налил ему и себе по стопарю. После третьего стопаря Шмендер и Фагот были уже лучшие друзья навек. И алкаш взахлеб рассказывал уже Шмендеру, что вчера вечор на пункте приема чер/цветмета он по пьяни разговорился с одним полубомжом. И вот что тот поведал ему. Работал он в пршлом годе на местном керогазостроительном заводе. И собрав за смену 13 керогазов, тут же украв их, обменял их на пулеметную обойму фанфуров у армян, скупающих эту дребедень для реализации в деревнях и весях родимой деревенской глуши. На следущий же день к ним заявились люди в красных погонах и учинили дознание по вопросу- кто и сколько вчера наклепал кирогазов. Оказывается по недосмотрению поставщиков на завод пришла листовая бабина не из стали, а из иридиево-платинового сплава. Из нее то и клепали весь прошлый рабочий день всем составом цеха эти драгоценные кирогазы. Все платиновые изделия позапрошлого веку и не истраченную до конца драгоценную бабину изьяли, начальство арестовали, а спасло его то, что особого учета грошевой продукции никто никогда не вел. И его разбирательство особо не коснулось. На протяжении всей речи Фагота Шмендер несколько раз вскакивал и восклицал: -"Асфальт поплыл! [лед тронулся!] Господа бомжи! Асфальт поплыл!"... Продолжение следует.
Спящий Ийегудеил, услыша звон стопарей и звук наливающейся водки, пошевелился и едва приоткрыл один глаз. Тут же Шмендер, нОлив стакан с живительною влагою, приподнес его к носу Ийегудеила, который тут же очухнулся, хватив стопаря залпом. Потом встал на четвереньки и удалился в ватерклозет для совершения утреннего туалета. -"Наш человек, все не пропьет, но себя не опозорит!"- прокоментировал Фагот с пьяною слезою в голосе, проводив уползающего Ийегудеила. - "Так значит, говоришь, армяне сейчас обладают этими платиновыми керогазами на миллиарды рублей?"- продолжил разговор Шмендер. - " Да, у них , если они уже не проданы деревнским алкашам-гегемонам, которые могли быть уже и ими пропиты и по второму кругу",- Фагот опорожнил нОлитый Шмендером стакан и глаза его плотоядно заблестели. "Ну, стало быть таки тому быть",- Шмендер отломил ногтем крошку от полузасохшего сырка Дружба, являющегося единственной закуской к девяти бутылкам Русской водки, кою он вчера купил в подвальном чипке самого дома Ийегудеила, и коей уже почти не осталось. Выползший из сортира Ийегудеил с удивлением смотрел на Фагота. -"Здорово Матвей",- просипел он - "Какая же ты сволочь, ты ж выпил всю нашу водяру! Ты смерти моей желаешь?"- переходил он уже, повизгивая, на трагичных обертонов в голосе. Фагот, которого на самом деле звали Матвеем, глупо улыбался, делая вид, что он тут не причем. Но тут вмешался Шмендер, даже и ни о чем не говоря, достав и отдав красненькую, он вытолкал Матвея за дверь зачумленного полуподвала с напутствием: -"Вперед за опохмелкой!" В то самое время, когда ужо Ийегудеил долакивал из горлышку остатки последней бутылки Русской. -"Ваш собрат по крови большой оригинал,"- сказал он вернувшемуся, через 3 мин и 20 сек Матвею с полной сеткой звеняще манящего смысла его жизни, - "Можно разве так бескорыстно халявно нажираться за счет незнакомого индивида? А вдруг этот индивид потребует от вас множество мелких услуг?" Матвей и Ийегудеил, уже налившие по стопарю и жадно уже сосавши их, ответили в унисон, не переставая пить, через бульканье водкой : -"А вот представьте себе, буль-буль!" Шмендер, налив на полпальца и себе, тоже выпил и крякнув произнес фразу, которая впоследствии вошла в мировые аналы: -"Всяк выпьет, да не всяк крякнет!" Тут Матвей рассказал вкрадце Ийегудеилу, жадно поедающего кильку в томате, заедая ее получерствым хлебом, принесенными Матвеем на закусь, все, что узнал о платиновых керогазах. -"Ну так, господа алкаши-профессионалы с бомжацкою харизмою! За дело берусь я! И нам надо с вами заключить небольшой договорчик. Как непосредственный руководитель концессии, я получаю 80 %. И налоговую декларацию даже можете за меня не подавать." - сказал Шмендер. На что два брата алканавта тут же согласившись, нОлили себе по очередному стопарю дабы утвердить совершение коммерческой сделки... Продолжение следует.
Шмендер, оставив уснувших своих подельников, отправился, но отнють не на поиски армян, торгующих вороваными керогазами по деревням, а в поселок Зубчаниновку к местному цыганскому барону. Барон, оглядев Шмендера, в пять секунд понял, что пахнет немалыми барышами и велел удалиться всех домашних, оставшись один на один с руководителем платиново-иридиевой концессии. Шмендер просил узнать баро, что за банда армян промышляет на Керогазном заводе и ее крышу. Барон запросил за услуги 15 % и получив согласие, пригласил Шмендера на обед в его честь. А уж покушать барон любил. Тут были и баранье каре, изжаренное на еловых шишках и утка в сливово-маслично горчичном соусе и осетрина , запеченая на гранитном мангале в сервировке кешью, каперсами и ананасами. И выпить в пятиэтажном замке барона тоже любили. Был абсэнт, с растворенным в нем расплавленным коричневым тростниковым сахарком, были французские и итальянские вина, названия которых Шмендер сразу же позабывал, как только пригублял сих божественных винных вкусовых букетов. Засим, поблагодарив Шмендера, барон отправил его до ул. 27,5 бакинских эмиссаров на квартиру к Ийегудеилу на своем личном танке фирмы Мерседесс на пневмоходу. Пообещав ему, что как он только все узнает, то пригласит Шмендера опять к себе. Шмендер, вернувшись в Хошь(куй)Хошь(жни)бышев, растолкал спящих на шконке Матвея и Ийегуду, отправив их за пивом, лег и тут же уснул, после короткой полупьяной ночи. Ему снились рога платиново- иридиевого тельца. Эти рога почему то были на голове у Матвея. А Ийегуда стоял над ним с занесенным турецким ятаганом и женским противным фальцетом тоненько подвывал: -"Айа йай я, Айа йай я, Айа йай я!" Шмендер хотел выхватить у него ятаган из рук и тут же проснулся от женского громкого визжания. Это был крик продавщицы местного подземного чипка, у которой, команда штрафного батальена зашла с целью не заплатив денег, которые дал Шмендер, свиснуть несколько полторушек пива, стоящих на отшбе от прилавка. Продавщица заметила пропажу пива, только после ухода гопстоп похмельной парочки. И зная, где живет Ийегуда, примчалась к нему и увидев пропавшие бутылки и по каждой уже початой в руках двух похитителей, закатила истерику, разбудив Шмендера. Проснувшись и поняв в чем суть вопроса, Шмендер расплатился с походом с продавщицею, пообещав,что более такого не повториться. Гопстоп парочка жадно пила холодное пиво прямо из горлышка полторушек. На разбитом, исковерканом и замусореном тротуаре у дома играли дети, кидаясь пустыми пивными бутылками друг в друга. Шмендер, потянувшись зевнул и отхлебнул холодного пива. Он понял, что всем им троим предстоят великие дела... Продолжение следует.
В дверь к Ийегудеилу постучали. Тот открыл дверь и увидел на пороге цыгана в кожаной куртке и кожаных штанах. На руке золотые часы и нашейная килограмовая цепь играли на весеннем солнце месяца нисана. -"Эй! Зови давай Шмендера,"- не поздоровавшись, сказал цЫган и повернувшись сел в припаркованный к крыльцу Гелик. Шмендер сел в танк и уехал. А Ийегуда, посмотрев ему вслед и допивая оставшееся теплое пиво, задумашись, загрустил. Не продешевили ли они с Матвеем вчера по пьяни, согласившись на по 10% каждому? И червь зависти начал точить пропавшую его жалкую душенку. Из задумчивой грусти его вывел приход Матвея, котроый видимо немного протрезвев, сообразил, что они вчера с Ийегудой дали маху по поводу дележа барышей. Матвей конечно же зашел похмелиться, что вне всякого сомнения видно было по его тоске в глазах и трясущимся рукам. - "Нет ничего",- сказал Ийегуда, успев уже прикончить остатки теплого пива. Матвей сел на табурет, старше себя и загрустил. Через пару часов вернулся Шмендер. -"Что золотая рота, тяжко."- сказал он доставая из саквояжа подарки от цыганского барона. На грязный стол легли буженина, вяленый лосось, головка сыра Пармезан, лаваш, сладости, лимоны, бананы и ананас. Отдельно в пакете были литровая бутылка Скотч Виски и 0,8 литра водки Белуга, которую Ийегуда и Матвей тут же разлили по стопарям, жадно навалившись на деликатесы, кои они и отродясь то не видывали. Шмендер, пригубив вискаря, был задумчив и невесел. Видимо информация об армянах, кою передал ему барон, вызывала у него сильную работу мысли. И мысли эти были невеселы. Шмендер, закурив Кэмл, вышед на крыльцо. На дворе весна уже полностью забирала свои права. Уже распустились цветы на ветвях диких деревьев яблони и абрикоса. Гомон птичьих голосов перекрывал шум автомобилей и пьяные крики соседей алкашей по дому. "Даааа... ," - Подумал он, - "Не так это все просто". И вынув пистолет Макарова из-за пояса за спиною, достал обойму и передернув рамку пистолета, достал девятый патрон из ствола и затушил сигарету... Продолжение следует.
Шмендер, лежа на шконке в зачумленной халупе Ийегудеила, вдруг вспомнил свою любовь. Она была есть неординарною личностию. Да и обратил бы на нее он внимание, не будь она таковою. Ее звали Юлия. Но это была не женщина. Это была сказка и мечта свободного художника и холодного философа. Шмендер закрыл глаза и она предстала перед ним в его мечтах. Она была загадкою - цветком душистых прерий. Его самою желанною возможностию стать другим. Не жестким и высмеивающим текущую действительность (кстати не особо завидная участь). А поэтом, воспевающим души прекрасные порывы, как сказал бы поэт. Ему снилась Юлия. Она, подошед к нему, погладила его по голове. И он во сне понимал, что это она. И ему было сладко и приятно от этих ее прикосновений. Он спал и грезил ее наяву. По небритой щетине Шмендера скатилась слеза. Он спал. И был счастлив. В это время Ийегуда маялся похмельем. Водка "Белуга" давно уж была прикончена, а к вискарю он боялся приступиться, тк знал цену сего напитка, думая что шеф оставил его про себя. Шмендер почуствовал во сне, что на него вопросительно смотрят, и проснувшись, сказал Ийегуде, прочитавши его мысли : - " Ну да пей же, черт, дай только поспать!" Тут же он услышал звук открываемою бутылки вискаря и далее - провалился в сладкие грезы... Продолжение следует
Ему снился Билли Бонс. Который, зарядив последний заряд в кремневымй мушкет, взял на прицел Джорджа Флинта. А потом было так. Флинт и Бонс, бросивши мушкет, вышел на встречу своему капитану. У обоих в руках были только кинжалы. Флинт, улыбнувшись, сказал: - " Мертвые не кусаются. Не так ли, Костлявый?" И ударил Бонса кулаком в грудь. Билли пошатнувшись, упал на кинжал Флинта... И Шмендер проснулся, чувствуя, что совсем отлежал левую ногу. Он встал и закуривши, отмахнулся от срашного сна... Продолжение следует
