Меня занимает такая идея: вслед за структурным кризисом мировой экономики должны измениться тенденции моды, точнее, возможно, мода (ну или искусство вообще, хотя чем шире взгляд, тем сложнее для наблюдения) отреагирует даже наперед, интуитивно. И в ситуации, когда экономисты и политлоги крайне осторожны в прогнозах, по модным тенденциям можно скорее увидеть и динамику и ожидания... когда-нибудь появятся и перспективы. В одной из тем я уже отмечала увиденную мной недавно афишку: "Антигламур. Вечеринка в стиле металлурга." Предлагаю заинтересовавшимся ставить сюда все, связанное с новыми тенденциями СТИЛЯ. Вот фрагмент интересной передачи радиостанции "Эхо Москвы": Лукавая цифра, от 03.02.09. Полностью можно прочитать здесь. А. САМСОНОВА: Что касается имиджа, вопрос вот в чем. Не первый раз в мире великие какие-то депрессии, потрясения, революции. И каждый раз мода и тенденции в одежде реагировали на эти потрясения. И то же самое было в эпоху 30-х годов, 20-х годов Великой депрессии, когда потом появляется Коко Шанель и входит в моду этот сдержанный стиль. Может быть, сейчас сигнал для модельеров, что нужно быть ближе к народу и даже вот эти высокие показы коллекций, которые не пойдут в масс-маркет, может быть, они тоже все-таки должны быть более сдержанны? Вообще как-то индустрия моды реагирует на кризис, с точки зрения силуэтов, образов? Р. ВИТРЯНЮК: Поймите, кризис, да. Но в мире не перестало быть меньше принцев, королей, правителей власти, элиты бизнеса. Ведь эти люди все равно остаются, только на смену одним приходят другие. И эти люди так же должны одеваться, должны пользоваться дорогими аксессуарами. И это будет всегда, так устроен мир. И поэтому на сегодняшний день, как вы говорите, чтобы дизайнер начал думать о другой социальной нише… А. САМСОНОВА: Другое. О скромности, что ли. Отвечать духу времени. Р. ВИТРЯНЮК: Поймите, например, возьмем азиатов. Всегда, на протяжении всей истории они отличались как раз не пышностью, а скромностью. Но даже при этом правители не были скромно одеты, они так же были подвержены моде. И поэтому я не думаю, что что-то резкое произойдет, что-то изменится. Да, какие-то нюансы, какие-то детали, какие-то изменения, может быть, и произойдут. Но это не ударит так сильно, что всё это прекратит свое существование. По крайней мере, я думаю, что этого не произойдет. О. МИХАЙЛОВСКАЯ: На самом деле можно вспомнить недалекий относительно кризис начала 90-х годов, когда появился стиль «гранж», 94-й год. Тогда мода очень сильно отреагировала на кризис. Потому что, действительно, это была так называемая «богатая бедность», когда вещи из дорогого кашемира выглядели так, как будто это все заношено, застирано, вылиняло. И это было очень модно. И надо сказать, что стиль начала 90-х, он очень сильно повлиял на моду, он влияет на нее до сих пор. Он позволил смешивать всё со всем, сочетать несочетаемое. И мы на этом багаже держимся, все дизайнеры и все стилисты, безусловно, до сих пор. Поэтому я думаю, что и сейчас что-то такое будет. Мода – это все-таки не просто силуэты, ткани, это еще настроение. И вот как тогда было некое такое пасмурное настроение, нерадостное, так, вероятно, будет и сейчас. Мы это поймем по тем коллекциям, которые начнутся через чуть меньше месяца уже, по коллекциям прет-а-порте. Это будут коллекции осень-зима. Но сейчас те так называемые pre-fall-коллекции, предосенние, которые уже прошли, как бы это для узкого круга. для профессионалов, но мы-то их все видели, и я должна сказать, что в них преобладает некое такое готическое, средневековое… А. САМСОНОВА: Мрачное. О. МИХАЙЛОВСКАЯ: Да, достаточно мрачное, аскетичное. Это очень красиво, мне очень нравится. А. ГРЕБНЕВА: Но мрачно все-таки.О. МИХАЙЛОВСКАЯ: Но достаточно мрачно, да. Поэтому не знаю, что будет, но, как правило, эти коллекции всегда предвосхищают… Т.е., судя по этому интервью - пока мрачные ожидания. Хотя, судя по облжкам журналов, гламур пока не думает сдавать свои позиции, что, по-моему, является свидетельством того что, с одной стороны, общество не готово к СТРУКТУРНЫМ изменениям, которые, как говорят, неизбежны (?). Т.е. нынешние процессы рассматриваются скорее как циклические. С другой стороны, мы еще не окунулись в полной мере в кризис. Не далее как вчера видела женщину с большой леопардовой сумкой из лакированной кожи (очень дорогой!) в дубленке цвета бордо, оттороченной песцом цвета бордо (со стразами, разумеется). Смотрелось, как корова, элегантно помахивающая седлом из кожи леопарда. Мне кажется (ИМХО), что, когда общество выйдет на какой-то качествнно-новый уровень, появится антигламур. Дай Бог, чтобы в моду лохмотья не вошли... У меня в фантазиях почему-то стиль 50-60-х гг - что-то советское, здоровое, спортивное, мини, шиньоны и т.д. "Пейте соки и сдавайте нормы ГТО" Да... только вряд ли сбудется.
"Обаммомания" Гильермо Мариотто. "Мужской облик модели", бесформенный силует (свободный!), правда камушки на руках все равно. подробнее можно рассмотреть здесь
хорошая тема потому, как душа действительно просит чего угодно, кроме навязчивых гламурных образов с экранов телевизоров, газет и журналов. подальше от модных каталогов, которые навязывют тут и там, пропаганда хорошей и красивой жизни за милион долларов ни вызывает ничего кроме отвращения, т.к. пропаганда этих образов ведется только для получения денег.
ПОПЫТКИ ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬ ГЛАМУР И АНТИГЛАМУР (в узком смысле как неформальные общественные объединения) Добыто из сообщества "Антигламур" на mail.ru АНТИГЛАМУР Антигламур – это не философия, не образ мысли и не стиль поведения. Всякий уличенный в антигламуре может оказаться банкиром, ученым, плотником, слесарем, политиком, бизнесменом, учителем или проституткой. Антигламур не свидетельствует о принадлежности человека к той или иной социальной группе и распространяется на все слои населения, на богатых и на бедных. Антигламур – это протест против розовой беспечности и против пропагандируемого "обществом потребления" образа мышления, в крайних стадиях приводящего к полному отуплению "огламуренных индивидуумов". Антигламур – это движение ПРОТИВ ГЛАМУРА! Кое-что о ГЛАМУРЕ Гламур – неформальный стиль поведения, массовый образ мысли, развивающийся с конца 90-х и по настоящее время, изначально пропагандируемый из США и опосредованно навязываемый СМИ преимущественно развлекательного и меньше информационного характера, а также путем широкого проката новейших кинолент голливудского происхождения, посвященных молодежной, гангстерской, шпионской и т.п. тематике. "Г" распространился по планете и захватил массовое сознание подростковой молодежи, однако замечено влияние "Г" и на более старшие индивидуумы. Распространение "Г" стало возможным благодаря развитию транснациональных телевещательных каналов, широко и скрупулезно освещающим светскую жизнь Голливуда, богатых знаментостей, кумиров молодежи и т.д. Неокрепшая подростковая психика как губка впитывает рекламу красивой жизни, желая походить на "дерзких и красивых", "богатых и знаменитых", на тех, кто может позволить себе все. Благодаря такому информационному воздействию складывается однобокое восприятие жизни, исключительно в "розовых тонах", и совершенно не формируется представление о необходимости самосовершенствования, развития собственной физической и умственной культуры, повышения уровня знаний, каждодневной и упорной работы над собой, формирования характера и упорства в достижении намеченной цели. Неотъемлемыми признаками "Г" являются: подобострастное отношение к знаменитостям и их деньгам, ко всем признакам богатства в целом, восхищение глянцевыми журналами, тупое деревенское подражательство кинозвездам, их новоявленным светским манерам, обсуждение нарядов на красных ковровых дорожках, крутых тачек и особняков, приверженность RnB музыки, соответствующих пати и вечеринок, использование обильного розового цвета в одежде, аксессуарах, в сочетании с блестками и стразами, употребление понтовых словечек и выражений, список которых варьируется по географическому признаку, и т.д. и т.п. Следствием проникновения "Г" в массовое сознание является формирование внутреннего чувства ущербности, принижение собственного достоинства, потеря способности к критическому мышлению, формированию собственного мнения, слепое копирование "Г" модели поведения и перенос ее с экранов телевизоров на "нашу сельскую местность", хамство и безвкусие, тупость, понты и необоснованная агрессивность. Кроме того, "Г" присущ "интеллектуальный минимализм", нашедший яркое отражение в образах гламурных героев, в текстах современных попсовых песен, незамысловатых ритмах, примитивном звучании. Гламурые многобюджетные фильмы сегодня воздействуют на зрителя благодаря обильным спец эффектам, прилепленным зачастую "ни к селу, ни к городу". Будем откровенны, культовый фильм последних лет "Ночной дозор", как и многие другие, по сути является абсолютной хренью, не несущей зрителю никакого потенциала, не удивляющий глубиной раскрываемых образов, хитрой сюжетной линией, прекрасной игрой актеров. Кино эпопея об агенте 007 конечно очень понтовая гламурная фишка с множеством шикарных тачек, телок, бабок и красивой жизнью, но при ближайшем рассмотрении вскрывает нам очевидные недостатки и промахи в работе "спецагентов", не имеющих ничего общего с действительностью. Популярность подобного рода "шедевров" прежде всего связана с развернутой вокруг шумихой, с засилием рекламы, прославляющей "культовое кино", формирующей в массовом сознании установку что именно это и называется ХОРОШИМ кино, и альтернатив ему на сегодняшний день в современной киноиндустрии НЕТ. Еще большему усугублению "Г" способствует процесс раскрутки, сопровождающийся рассказами современных кинозвезд, всевозможные понтовые презентации на пустом месте и т.д. Гламурные музыканты и попсовые исполнители, атакующие искушенный слух редкого зрителя своими антиэстетческими звуковыми выходками, тупенькими песенками, миленькими рожицами, попками-краниками, грудками-гоп-ца-ца, сладенькими губками, и умением трогательно поживать сопли на экранах телевизоров, вызывают чувство отвращения. Апофеозом "Г" являются сегодня такие персонажи как: Перис Хилтон, наш ответ Перис Хилтон – Ксения Собчак, Бритни Спирс, рэпппер Эминем, Жанна Фриске, "королева русского РнБи – Бьянка", Тимати, престарелые монархи российского понта "Богдан Титомир" и А.Б. Пугачева, Ф.П. Киркоров и А. Стотская, новоявленная группа "Серебро", и многие хорошо известные другие… "Г" работает на пользу глобализации, превращая население планеты по американскому сценарию в моноликое общество потребления. Список товаров для потребления доносится до покупателя путем опосредованной рекламы, под маркой "это сейчас модно", или "это последний писк" и т.д., что косвенно располагает потребителя к восприятию предлагаемого объекта. В этом смысле мы все должны быть абсолютно тупыми обывателями, смотреть по телеку тупые реалити-шоу и комеди-клабы, жрать чипсы, упиваться пивом, таращиться на пафосных тёлок в розовых лифчиках, опять жрать чипсы, бухать пиво и потреблять, потреблять, потреблять. Потреблять все, что затусуют нам по ящику рекламодатели гламурных тусовок. Потреблять, не задумываясь о том, нужно тебе это или нет. Потреблять только потому, что это круто! Купить себе на последние барыши махоханькую собачку и таскаться с ней везде, как это делает гламурнейшая Перис Хилтон, потому что это круто! И, обрыгав от зависти свое пивное брюхо, офигеть от того какая понтовая тачка у хер пойми кого! И опять потреблять, потреблять и потреблять! Потреблять пиво, чипсы, трахать тёлок, тусоваться в клубах, играть в бооооооулинг и устраивать грандиозный салют по поводу открытия очередного ларька. Вот таков наш групповой портрет, портрет разношерстного обывателя. Вот так и формируется западническая направленность в психологии человека, мол типа у них там вон как круто, а у нас какая-то хрень. Потому и внимаем сказкам о красивой жизни, оттого что там нужно только потреблять, а у нас нужно делать! За постоянным стремлением быть модным исчезает внутренняя основа, внутренний стиль, стержень, который должен формироваться и воспитываться годами, и который отличает расфуфыренную обезьяну, чиксу, тёлку, сучку от действительно уважаемого человека. Центрами сосредоточения "Г" во всем мире являются крупные города, столицы. В России таким городом безапелляционно является славный город-герой Москва. Впрочем, можно выйти на главный проспект любого провинциального областного центра и увидеть шикарнейшие элементы местного гламура, находящиеся, как они считают, в самом его писке, в пафосе. Но реальный пафос конечно же в столице, потому что там больше денег. А в провинции так…. .сельские леди и джентельмены, жутко желающие походить на столичных и с красной мечтой осчастливиться столичной пропиской. Именно по причине того, что гламур явился следствием тотального оболванивания населения, и как субстанция, обитающая в крошечных умах, он не имеет каких-либо рациональных черт, смысла, логики, концепции. Таким образом, АНТИГЛАМУР, как антипод "Г", уже по факту и месту своего происхождения (умный мозг начал думатьJ ) имеет свой смысл и выстроенную логику и концепцию. АНТИГЛАМУР И ЕГО КОНЦЕПЦИЯ Антигламур – это не философия, не образ мысли и не стиль поведения, однако он имеет свою концепцию. Антигламур – это протест произвольной формы. Антигламур выступает за адекватное восприятие жизни. Жизни, в которой чувствуется смысл созидания, и каждый миг которой направлен на изменение мира вокруг себя. Антигламур проповедует истинные ценности: искусство, науку, физическую культуру, гармонию, критическое отношение к действительности, прогресс и созидание, в целом все то, из чего складывается позитивный ритм развития цивилизации. Основой развития АНТИГЛАМУРА является критическая интеллектуальная деятельность различных индивидуумов, сумевших оценить причины появления "Г", его следствия, его пагубную деятельность. Эти редкие люди сумели проникнуться отвращением к "Г" в его различных формах и проявлениях, и в конечном итоге, нашли в себе волю и силы дабы оградить себя и других от "Г" и противостоять его дальнейшему распространению. Из вышесказанного следует, что по мере возможностей каждый из сторонников АНТИГЛАМУРА находит те или иные формы своего протеста. Концептуальными для антигламура являются элементы и формы, противопоставляющие себя соответствующим формам и элементам гламура. МЫСЛЬ - первый и важнейший элемент антигламура. С мысли начинается все. В данном контексте мысль означает первейшую реакцию на "Г", далее примитивное осознание "Г", вселяющее сначала неясное чувство дискомфорта, а позднее перерастающее в активную форму отвращения. Последующее развитие мысли приводит к переходу в активную фазу протеста, когда противодействие "Г" становится не только банальной запоздалой реакцией на "Г", но начинает действовать упреждающими, комплексными, слаженными и эффективными методами. Мысль выступает также и как единичный, мельчайший элемент, на котором строятся интеллектуальные переходы и метаморфозы в развитии борьбы. Мысль как атом – начало материи. Мысль как звено в прочной цепи. Мысль как мельчайшая кровяная клетка, несущая живительный кислород к каждому органу интеллектуального бытия. Мысль как бульдозер, прокладывающий сложнейшие лабиринты сознания. Как только появляется мысль, сразу возникает и критика. КРИТИКА – второй элемент в цепи и первый после мысли. Ибо мысль рождает критику. Мысль позитивная изобличает недостатки, вскрывает порочность, развевает затуманенность. Мысль, направленная на осмысление бытия, критикует порядок, протестует против устоявшейся формы. В данном случае протестует против "Г". И потом уже, спустя время, определяет и конкретизирует объект протеста, уточняет конкретное проявление "Г" и обрушивает всю свою интеллектуальную силу на критику "Г" и поиск методов борьбы с ним. И очевиднейшим из этих методов является КАЧЕСТВО. КАЧЕСТВО – обширнейшее понятие, противопоставляющее себя халтуре. В ходе работы критической мысли выясняется, что большинство проявлений "Г" являются халтурными по своей природе. Что за музыка, в которой мелодия не главное? Что за песня, в которой слова не складываются в текст? Что за мода из разнородных розовых тряпок? Что за литература, в которой читающий не видит глубины мысли? Что за концерт под фонограмму? Еще много аналогичных вопросов можно задать и получить один единственный ответ: ЭТО ХАЛТУРА. Халтура типична для сегодняшнего гламура, в котором делается ставка на броскость, но не на качество. В противостоянии "цена – качество" с точки зрения "Г" выигрывает цена, но проигрывает качество. С точки зрения "Г" продается то, что "круче", но "круче" не означает лучше. Вот почему КАЧЕСТВО как метод является для антигламура концептуальным. Качество по форме и по содержанию. Всестороннее качество – это совокупность внутреннего предметного, функционального качества и качество форм и дизайна. Это значит, что хорошая вещь хороша не только в работе, но и в исполнении. Это значит, что хорошая книга имеет глубокую содержательность, качественную печать, бумагу и радует глаз на полке. Это значит, что хорошая машина быстра, маневренна и элегантна. Это значит, что хорошая песня сложна, многогранна и требует исполнительского мастерства. Это значит, что хороший артист – прежде всего качественный артист, а потом уже шоумен. И можно привести еще массу примеров глобального подхода к качеству, но общим у всех этих примеров будет одно: каждый из них стал плодом критической работы мысли, породившей движение. ВКУС – это КАЧЕСТВО, обращенное внутрь индивида. О человеке со вкусом говорят, что он искушен, требователен, аккуратен, внимателен к деталям. Вкус, это элемент индивида, который воспитывается годами и является плодом длительного творческого процесса и процесса познания мира. ВКУС и КАЧЕСТВО рождают уважение у настоящих и тонких ценителей, ибо лишь человеку с высоким вкусом доступно оценить вычурность мысли, сложность интеллектуальных построений и колоссальный затраченный труд на создание шедевра. Человеку с высоким вкусом подвластно оценить сложность и исчезающую тонкость букета. Вкус – это ГАРМОНИЯ. Это гармоничное сочетание стиля, образа, антуража, мыслей и поступков человека. И абсолютно нелепым выглядит утверждение "на вкус и цвет товарищей нет". Мы не говорим здесь о гастрономических пристрастиях, хотя и они являются полноценными составляющими хорошего вкуса. Мы говорим о том, что есть и "товарищи по вкусу" и "товарищи по цвету". Товарищи с хорошим вкусом органически не переваривают товарищей с плохим вкусом, в то время как товарищи с плохим вкусом начисто не понимают специфику хорошего вкуса как таковую. Хороший вкус рождается как отрицание плохого вкуса после осознания последнего. Плохой же вкус не требует интеллектуального процесса и возникает сам по себе. По этой причине со стороны плохого вкуса хороший вкус незаметен. Вот почему выражение "на вкус и цвет товарищей нет" в большей степени слышно со стороны людей с плохим вкусом либо отсутствием вкуса как такового. Они просто не в состоянии понять, что есть что-то, до чего они не доросли. ДВИЖЕНИЕ – понятие не менее обширное, чем качество. Объективный мир изменчив. Изменяется качество предметов в нем. Хорошие, но устаревшие вещи также неактуальны как и современные, но плохие. Вот почему одним из главных путей поддержания качества является постоянное движение, выражающееся в поиске новых форм, нового содержания. Застой недопустим для антигламура, в то время как умеренный консерватизм, построенный на уважении качественных благородных традиций, является столбовым вектором, указывающим направление движения при поиске новых решений. РАЗВИТИЕ – развитие вытекает из обобщения позитивного движения в разных сферах. Все положительные стороны должны поощряться, а негативные подавляться. Это залог развития. И таким образом получается, что развитие является следствием МЫСЛИ, КАЧЕСТВА и ДВИЖЕНИЯ. Эти три составляющие формируют позитивный вектор развития. Развитие характерно для антигламура также как и для гламура. Но для "розового бомонда" не характерно поступательное движение. Розовый бомонд топчется вокруг одной точки: потенциальной ямы в координатах "затраты-выгоды-понты". Гламур развивается хаотически, спонтанно, бессистемно. При этом вектор его развития единомоментно обращается в противоположную сторону, когда уровень затрат или размер выгоды не оправдываются достигаемыми понтами. Тогда "Г" резко берет в противоположную сторону и заново бежит по тому же кругу, но в противоположном направлении становясь "псевдоантигламуром". И так происходит до того момента пока не настанет время вновь сменить движение и при аналогичных затратах нарезать еще несколько кругов по протоптанному кольцу. В это же время движения антигламура продуманно, перспективно и взвешенно. Гламур подчиняется импульсивным веяниям, модным тенденциям, последним пискам, а антигламур развивается по законам разума и логики. Гламур может обратиться вспять в своем развитии, деградировать. АНТИГЛАМУР – никогда! СИСТЕМНОСТЬ – развитие и усложнение взаимодействия. Системность обеспечивает образование и взаимодействие различных узких специфических структур. ПОРЯДОК – неотвратимая перспектива создания сложных систем. Находиться в творческом хаосе можно бесконечно долго если не создавать конструкцию, включающую в себя множество разнородных элементов, и требующих определенного взаимодействия. Развитие идет по пути усложнения конструкции от простых аморфных форм к сложным кристаллическим образованиям, от хаоса к структуре, от потока сознания к сложным теориям… В процессе взаимодействия разнородные элементы цепляются друг за друга в определенном порядке и создают комплексные системные вещи. В современном "Г" порядка нет. Там царит беспечный хаос. Воротилы местного шоубизнеса топчутся на избитых формах и порождаю конструкции, мало отличающиеся друг от друга. Однотипные шоу, однотипные песенки, однотипные танцульки, однотипные сплетни. В установлении порядка на их уровне развития нет необходимости. Однако современному антигламуру порядок необходим для дальнейшего усложнения и развития. Сложные произведения не мыслятся без порядка, ибо в отсутствии порядка многообразие сложных и разнородных элементов будут складываться в какофонию звуков, слов, смыслов, вещей. Бардак для антигламура недопустим, он будет мешать его (антигламура) дальнейшему развитию. Порядок можно воспринимать на примитивном бытовом уровне как аккуратность. Порядок можно воспринимать и на более высоких уровнях как некие специфические правила. ПРОИЗВОДСТВО (ВОСПИТАНИЕ) – итак, пожалуй это заключительный крупный элемент. Логическим завершением долгого и тернистого антигламурного пути является выпуск в массы пусть не элитарного, не эксклюзивного, не единичного, а массового продукта. Продукта любого и из любой сферы, но отвечающего необходимому качеству. Таким образом, качественный рост в борьбе приобретает количественное измерение. Чем больше в мире будет качественного товара, тем меньше в нем будет оставаться места для желтухи и попсы. Окончательный удар по "Г" будет нанесен не только на основе качественного превосходства АНТИГЛАМУРА, но и на основе его количественного превосходства. Необходимо создать критическую массу АНТИГЛАМУРА для максимального вытеснения "Г" из всех сфер жизни. Разумеется массовый АНТИГЛАМУР гораздо дороже попсового "Г" и к этому надо быть потенциально готовыми, нужно воспитывать в массах хороший вкус и отвращение к "Г". Выводы: Вот так вот хотел немного поизобличать гламур, а вышел околофилософский опус. Да иначе и быть не могло! В этих размышлениях можно заходить сколь угодно далеко, перебирая и пересматривая всякие признаки и свойства современной беспечной действительности, сравнивая их с депрессией на мировых рынках, со спадом экономики, с потерей интереса к созидательному труду, с понижением интеллектуального уровня, с падением культуры масс. Вообще изначально ГЛАМУР несет в себе понятие красоты, к которой у меня нет ни малейшей враждебности. Но в современных условиях ГЛАМУР получил новое звучание и превратился в "Г", стал нарицательным, стал образом примитива, пошлости и деградации. Против такого "Г" и направлен страстный протест, который, сознательно или нет, но неминуемо будет строиться с учетом тех концептуальных элементов, которые обозначены выше. Добавления к тому списку, на мой взгляд возможны и даже обязательны. Исключения – НЕТ. Albert V. Mer. 2008 ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА от x@осист Во Франции в старину Гламуром называли специальную вуалетку, скрывающую прыщи и недостатки кожи лица-это первое упоминание гламура, толковом словаре английского языка можно прочитать, что гламур – это некое волшебное влияние, которое заставляет человека видеть объекты в другом свете, чем они есть на самом деле, лучше меньше, но дороже и далее в том же ключе... В том виде, в котором он есть сейчас,гламур начал зарождаться в штатах в 70-х годах, наверное главным тогдашним "гламурщиком" был хью хефнер, основатель плейбоя, он пропагандировал красивый и дорогой образ жизни, однако даже он на своих вечеринках недопускал такова непотребства, которое твориться в ночных московских клубах для избранных. Сегодня же "гламур" выродился в культ потребления, глупости и веищизма. Появились "модные" журналы основная цель которых "впихнуть" вещей побольше и самое главное подороже. А чего стоят современные российские попсовики - затейники, такие как зверев и тимати плаваюие в собственном "дорогом" дерьме и искренне верящих, что они настоящие короли жизни, а молодые девченки красятся в блондинок, надевают шпильки и делают все, что бы лечь под них. Но больше всего дабивает их логика: если у тебя нет Хаммера с золотыми ручками, то ты не человек. ВЗГЛЯД ОДНОГО БЛОГЕРА В чем же ущербность гламура? Изначально это была субкультура легкой жизни, зародившаяся среди детей богатых родителей. Этим детям никто не мог объяснить какой бывает жизнь на самом деле, поскольку тусовались они в закрытых клубах и спускали на свою эгоистичную натуру кучко денех, однако постепенно подробности вечеринок стали просачиваться в СМИ. Тут в некоторых проявился комплекс неполноценности, и необходимость показать миру что эти личности не хуже богатеев(богатых мы судить не будем, у них свои причуды). Так зародилась дешевая субкультура современного поп-гламура, которая выражается в чрезвычайно идиотском поведении ее последователей. Данные люди, если можно конечно так выразится, пытаются доказать что невзирая ни на что нужно жить легко и с псевдошиком. То есть типичное общество потребления, "кишечники на ножках", как выразился философ Михаил Задорнов. Но как известно тело без головы - это тупое зомби следующее указке. Думаю все становится ясно и по внешенму виду огламуренных - пидорская (не путать с андрогинизированной) одежда на парнях и прикиды жутких сучек на девушках. ПСЕВДОАНТИГЛАМУР Это когда гламурные падонки понимают, что общество пресытилось гламуром и решают пустить обратную волну, волну, построенную на псевдокритике гламура. Псевдокритика гламура потому и ПСЕВДО, что является элементом этого же самого гламура, только решившего выделиться из общей гламурной массы. Когда гламур становится повсеместным и одноликим, то наиболее верным и быстрым путем набора популярности является отрицание первоосновы, т.е. самого гламура. И вот такое гламурное отрицание гламура, одновременно настолько несуразное и увлекательное, расплывается по эфиру и бульварным газеткам, шурша светскими сплетнями и слухами. И тогда, жаждущему интриги обывателю, даже среди бескрайнего розового моря гораздо легче разглядеть черную болтающуюся шлюпку гламурного критикана. ГЛАМУРНЫЙ АНТИГЛАМУР Антигламур Главный культурный тренд ушедшего года — крестовый поход против гламура. Обозначенный романом Сергея Минаева «ДухLess», продолженный книгами-клонами и подхваченный прототипами героев этих романов, антигламур стремительно захватил медиа. На первый взгляд, это кажется странным — ведь медиа по определению должны быть гламурными. Условный Андрей Малахов всегда должен быть строен, загорел и в костюме. На его руке должны быть дорогие часы, а его прическа должна стоить четыреста долларов — а иначе зачем смотреть в телевизор, когда достаточно посмотреть на собственного мужа? Но здесь все дело в том, каков антигламур. А антигламур гламурен. В книжном магазине его главный манифест, роман «ДухLess», стоит как раз между книгами Оксаны Робски и Юлии Бордовских. А сам Сергей Минаев ездит на «лексусе». И Тина Канделаки никогда бы не позвала в свою передачу человека, который действительно антигламурен, то есть не разбирается в марках одежды, не ест на завтрак вестфальского хлеба с джемом из кумквата, не обедает в «Пушкине» и (о ужас!) ходит в кроссовках за пределами фитнес-зала. Тине Канделаки такой человек не нужен — публике он неинтересен. Публике интересны другие люди. Не такие, как публика. Это называется диалектика. Единство и борьба противоположностей. Гламур борется с самим собой посредством антигламура. А антигламур (молодой человек с коротко стриженой головой из города Кологрива) борется с самим собой с помощью гламура. На нем пусть дешевые, купленные у вьетнамцев на вещевом рынке брюки и туфли, но они чисты, как стразы Swarowski. На нем аккуратная турецкая дубленка с меховой отторочкой (я правильно употребляю термин?), и он пользуется одеколоном. Пусть поддельным и тоже дешевым, но он им пользуется! Он чисто выбрит, а его «жигули» издают такой рокот, что Ferrari Сулеймана Керимова сгорела бы от стыда. Между этими гламур-антигламурными крайностями живут так называемые «нормальные люди». Нормальные люди ходят в том, в чем им удобно, едят то, что им нравится, не украшают себя запахами и блестящими штучками, не впадают в панику от пятнышка на ботинках и уверены, что шампанское Cristal делается на московском ликеро-водочном заводе «Кристалл». Нормальные люди не стремятся, как юноша из Кологрива, выглядеть подобно Сергею Минаеву, они не делают дырок в глушителе своей десятилетней «Ауди-100» и искренне не понимают, зачем покупать водку за сто рублей, когда можно купить и за семьдесят. А еще нормальные люди завидуют. Протяжно и тоскливо завидуют гостям Тины Канделаки и Андрею Малахову. Завидуют им и ненавидят их за то, что такие. Вот это и есть тот самый искомый и настоящий, без примесей, истинный антигламур. Бойтесь нормальных людей. Они лишены цели. Им не нужна сумка за двадцать тысяч долларов. Им даже не нужна сумка, которая похожа на сумку за двадцать тысяч долларов, как юноше из Кологрива. А если у человека нет цели — он вымирает. Максим Кононенко отсюда
Это "мнение специалиста" взято отсюда. Больше всего в этой статье меня умилило то, что автор пишет в бущем времени (в октябре прошлого года) и так фантазирует про "всеобщую бедность", что почти верится... Мода во времена кризиса мнение Линор Горалик Бедность будет не страшной, но глобальной. Убежденная в этом ЛИНОР ГОРАЛИК подробно рассказывает читателю, привыкшему сознательно относиться к своей одежде, как именно ему придется поменять свои консюмеристские привычки Линор Горалик 24/10/2008 Бедность будет не страшной, но глобальной. Убежденная в этом ЛИНОР ГОРАЛИК подробно рассказывает читателю, привыкшему сознательно относиться к своей одежде, как именно ему придется поменять свои консюмеристские привычки Вопрос о связи моды и бедности не только имеет уходящую корнями вглубь веков историю, но и обретает новые аспекты практически ежедневно. Так, например, индийский Vogue недавно вызвал скандал, устроив съемку модных аксессуаров с представителями беднейших слоев населения в качестве моделей, а вышедшая четыре года назад книга публициста Роберта Дж. С. Росса «Рабы моды: бедность и насилие в современных потогонных мастерских» заставила многие марки отказаться от использования рабочей силы в невыносимых условиях. Но нынешний финансовый кризис обещает продемонстрировать принципиально новый тип отношений между модой и бедностью — это отношения периода, когда бедность оказывается пусть и относительной, но зато глобальной. Думая о будущем моды в ближайшие сезоны (хочется сказать — «годы», но будем надеяться на лучшее), понимаешь, что главная проблема — невозможность призвать на помощь исторический опыт. Если предоставить финансовым аналитикам решать вопрос о том, как происходящие финансовые неурядицы скажутся на модной индустрии — ее темпах роста или сокращения, доходах, расходах и прочих индустриальных показателях, — и задаться вопросом о том, как те же самые неурядицы скажутся конкретно на нас — на нашем повседневном облике, покупательских привычках, на наших отношениях с вещами и брендами, — выяснится, что обращаться взором к годам Великой депрессии, которую все сегодня с таким удовольствием поминают к месту и не к месту, совершенно бессмысленно. Так же бессмысленно искать исчерпывающих модных советов и во второй половине сороковых, и даже в близких нам ранних русских девяностых, поминающихся в каждой третьей реплике. Ни одному из этих «темных периодов» не предшествовал такой расцвет массового производства, такой уровень урбанизации населения, такой масштаб глобализации, такая широкая возрастная шкала активных потребителей (сегодня самостоятельно делающим выбор активным потребителем ребенок становится в возрасте 2—3 лет). Этот список можно продолжать долго, но главное — заметить два очень важных различия, не позволяющих с чистой совестью проводить масштабные параллели между тем, что ждет моду в ближайшее время, и тем, что происходило с ней в другие времена резкого обеднения масс. Первое: в преддверии всех этих и многих других экономических спадов не существовало такого масштабного класса потребителей, считавших, что мода является частью их повседневной жизни, а соответствие ей в той или иной мере — их ежедневной задачей. Речь, естественно, идет не только о тех, кого мы видим на красных дорожках и в широких окнах монобрендовых бутиков, но и обо всех тех, кто одевается в «Топшопе» и на вещевых рынках, в «Заре» и в «Твое», в переходах метро и в OGGI, — то есть почти обо всех; кстати, и для тех, кто не может позволить себе все вышеперечисленное, мода составляет часть повседневной реальности, но о них разговор особый. Второе: масштаб медийных коммуникаций и глобализация как таковая сделали моду сквозной и прозрачной в пределах нашей цивилизации: единые тренды, единые бренды, единые модные ожидания почти в любой точке западного мира; даже субкультурные и контркультурные движения оказываются косвенно вовлечены в этот единый механизм. Иными словами: если мы хотим понять, как и во что мы будем одеваться, как и что мы будем покупать в ближайшее время, мы не имеем права полностью полагаться на опыт прошлого, как, кстати, не могли полагаться на него и те, кто интересовался тем же вопросом и в 20-е, и в 50-е, и в 90-е. Мы должны, скорее, полагаться не на исторический, а на классовый опыт тех, чьи доходы и в «семь тучных лет» не сильно превышали прожиточный минимум, да на собственный здравый смысл. Опираясь на эти два источника идей, мы и попробуем поговорить о моде ближайшего времени. Депрессия-1, Депрессия-2 Будучи пластическим искусством, мода оказывается под влиянием наступающей депрессии в обоих смыслах: и как экономического спада, и как вызванного им психологического состояния масс. Сочетание этих двух депрессий задает основной тон коллекций, демонстрируемых на подиумах в последние месяцы, в том числе — в только что заявленных коллекциях сезона «весна—лето 2009». Депрессия как состояние души подразумевает тщательно закрытое тело (взлет моды на водолазки с длинными рукавами, женские брюки, непрозрачные колготы, плотные ткани) и темные цвета (черный в таком обилии встречался раньше только на готических тусовках у Чистых прудов и холодный серый с редкими вкраплениями фиолетового и холодного темно-синего). Депрессия как состояние экономики выражается в обилии дешевых грубых тканей (вискоза, акрил, твид, простая шерсть), в универсальности предлагаемых элементов туалета (та же водолазка, белая рубашка, маленькое черное платье (с поддетой вниз белой рубашкой — в мир, с накинутой сверху шалью — в пир), прямые черные брюки, универсальные кардиганы, минималистические аксессуары), в смешивании текстур и орнаментов (look, который носительница явно слепила из того, что было). Что из перечисленного продиктовано экономическими факторами, а что — психологическими, определить трудно: черный, например, одновременно депрессивен и экономичен. Но, так или иначе, одежда в первую очередь отражает настроение и состояние того, на кого она надета. Настроение и состояние эти — соответствующие. Бедность как бедность и бедность как игра На протяжении последних десяти лет (а то и больше) многие марки то и дело затевали «игру в бедность». Альбер Эльбаз создавал t-shirts из дорогого шелка, Louis Vuitton выпускала свою знаменитую клетчатую сумку, пародируя сумки «челноков», Lanvin шила платья из парашютного шелка «как после войны». Помимо этой снисходительной пародии на одежду и аксессуары подлинно бедных, в мире моды на протяжении второй половины двадцатого века играл роль важнейший феномен присвоения модными марками облика улицы. Не по росту большие майки и штаны подростков из уличных банд (результат донашивания одежды за отцами и старшими братьями) — и гранжевые тряпки панков отшивались из меха и натурального шелка; дешевая броская бижутерия девочек из беднейших гетто подделывалась в золоте, украшалась бриллиантами и становилась гвоздем престижных коллекций. Бедность была пространством заимствования идей в годы богатства, но эту игру ни в коем случае не следует путать с подлинными ухищрениями модников, которые нам предстоит наблюдать в самом ближайшем будущем. Как покупать, когда некак покупать Первой и главной качественной переменой в наших отношениях с модой станет изменение наших покупательских привычек. Шопинг перестанет быть еженедельным (а у кого и ежедневным) занятием, частота походов по магазинам снизится. Более того, изменятся сами маршруты покупателей: те, кто привык одеваться в марки высокого сегмента, начнут в целях экономии или прямого недостатка средств чаще посещать магазины с одеждой эконом-класса. Тем же, кто привык, напротив, одеваться в эконом-классе, кризис, как ни странно, может дать шанс побаловать себя брендовыми вещами: их количество в секонд-хендах резко возрастет в самое ближайшее время, когда попавшие в непростое финансовое положение fashionistas начнут сбывать лишние предметы гардероба, чтобы выручить некоторое количество наличных. Сами походы за одеждой, очевидно, станут куда более целевыми: мы будем приходить в магазины не для того, чтобы посмотреть, не захочется ли чего, а для того, чтобы купить заранее определенные нужные вещи. Соответственно, наши приобретения станут менее спонтанными во всех смыслах: мы будем реже покупать ненужное, а нужное будем выбирать более тщательно. Цикл принятия решения о покупке той или иной вещи удлинится: мы буквально будем проводить больше времени в примерочных кабинках. Покупатели начнут чаще присматривать вещь, чтобы вернуться за ней после зарплаты, и реже покупать ее немедленно на свободные деньги. Ко многим вещам будут предъявляться требования, традиционно игнорируемые в «сытые» годы: в первую очередь повысится значение качественности (то есть в прямом смысле — носкости) приобретаемой вещи, поскольку ее приобретение оказывается вложением средств: так, уже два сезона назад, в самом начале кризиса, из ведущих коллекций исчезли необработанные края одежды, которыми все охотно щеголяли еще два года назад, демонстрируя подчеркнутую «сиюминутность» своего костюма. Вторым важнейшим требованием к приобретаемой вещи станет ее универсальность и сочетаемость с другими вещами, так как станет важным выстраивать максимально разнообразный гардероб при минимуме приобретений: уже сейчас британский Vogue публикует список вещей, которые можно «приобрести сейчас и носить вечно», а style.com — подборку одежды и аксессуаров, которые «помогут вам переждать спад». В свете этих и еще некоторых факторов изменится не только наша манера выбора новой одежды, не только наш облик (о чем еще пойдет речь), но и подборка товаров байерами, и даже выкладка в магазинах: если до сих пор ультрамодные наряды выдвигались вперед, а так называемые «базовые» линии с универсальными рубашками, футболками, водолазками, джинсами задвигались в дальние залы, то теперь ситуация может поменяться. Коротко говоря, изменится не только то, что мы покупаем, и то, где мы покупаем, — изменится то, как мы это покупаем, и то, как нам это продают. Новая деликатность Сама наша манера обсуждать моду, наряды, одежду изменится. В первую очередь изменится наш способ оценивать чей бы то ни было look: понятия «хорошо выглядеть», «быть хорошо одетым» станут все чаще обозначать изобретательность, тщательность и уместность костюма, а не принадлежность его элементов к дорогим брендам. Мы начнем высказывать новую деликатность в обсуждении сумм, затраченных на обновки: приличным станет подчеркивать дешевизну и удачную случайность приобретения, неприличным, но соблазнительным — подчеркивать его дороговизну и целенаправленное желание совершить именно эту покупку. Но главным элементом нового модного дискурса станет ирония в отношении собственного костюма и нарядов окружающих; наши речи, как и наш костюм, начнут внятно говорить: «Да, я беден, и меня это развлекает». На уровне внешнего вида это будет отражаться и в моде на «откровенно бедное» — тельняшки, кирзовые сапоги, шинели, майки-»алкоголички» у тех, кто стилистически может позволить себе носить такие вещи; в подчеркнутом смешивании «остатков былой роскоши» с откровенно дешевыми тряпками; и, наконец, в прямых заявках, как, например, ношение 37-долларового позолоченного кулона с надписью Poverty Sucks («Бедность — отстой»), выпущенного недавно Rene Frances. Иными словами: в результате кризиса нам придется проще и ироничнее относиться к своей одежде и, как результат, к самим себе. Нелегкий парадокс будет заключаться в том, что мы куда острее, чем прежде, будем вожделеть то, что нам недоступно: теперь мы не сможем сказать себе «захочу — заработаю» или «приспичит — возьму кредит». Но сглатывать слюну при виде норковой шубки или просто приличных зимних сапог придется тайно, отвернувшись от других, чтобы не оказаться в смешном положении. «Мода смирения» и «мода сопротивления» Как будет выглядеть наш костюм? Можно предположить, что в облике окружающих сейчас резко выделятся две довольно сильно расходящиеся тенденции. Одна — тенденция к практичности, недорогой универсальности, простоте, унисексовой эстетике костюма; эту тенденцию можно, наверное, назвать «модой смирения», основанной на принятии настроений, навязываемых кризисом. Другая тенденция будет, напротив, склонять нас к подчеркнутой барочности, сложности, комплексности, женственности облика — ее уместно для удобства разговора назвать «модой сопротивления», завязанной на желании противостоять непростым будням и всеобщей скучности нарядов (так, кстати, дела обстоят в любые плохие времена, — например, в период Великой депрессии прагматизму повседневного облика противостояло восхищение голливудским гламуром и подражание ему, особенно в вопросах выходного костюма). Сторонники «моды смирения» (естественно, их будет большинство) станут черпать вдохновение в условно-классическом стиле в виду высокой сочетаемости его элементов, удобства их ношения и, главное, незаметности отставания от сиюминутных модных трендов, требующих большего числа приобретений от поклонников «неклассических» стилей. Стиль «смиренников» будет ближе к унисексу, крой вещей будет простым, ткани — носкими, выдерживающими частые стирки и не требующими сложного ухода. Те, кто станет следовать «моде смирения», будут черпать вдохновение в офисных костюмах середины 90-х годов, в минимализме «битников», в «рабочей» эстетике, в стиле, который интеллигенция именовала «гордой бедностью» («простенько, но чистенько»). Одной из составляющих этого облика станет удобная и простая обувь — не только из-за ее высокой сочетаемости, но и из-за того, что многие начнут больше пользоваться общественным транспортом и ходить пешком. Макияж «смиренных модниц» будет минималистичным. Вернет утерянные позиции жемчуг — самая дешевая и самая легкоимитируемая из всех драгоценностей, отлично к тому же сочетающаяся с «классикой». Крайней формой выраженности «моды смирения» станут наряды тех, кто вспомнит традиции гранжа или будет имитировать устаревшие наряды «бедных» времен: например, носить вещи с коммунистической символикой, или мешковатые штаны, заправленные в них рубашки и кепки «рабочего класса» (кстати, такие варианты уже появились в мужских коллекциях грядущего летнего сезона), или уже упоминавшиеся иронические «смеси» из старых дорогих и новых дешевых вещей. Те же, кто выберет «тенденцию сопротивления», будут поставлены в нелегкую ситуацию, когда создание костюма окажется делом трудоемким и требующим изобретательности, — и это при том, что значение «гламура», его роль в фантазиях и воспоминаниях о красивой жизни, безусловно, повысится. Те, кто хочет жить красиво при недостатке средств, во все времена были вынуждены заменять недостающие средства дополнительными усилиями. Как вкусная еда готовится из дешевых продуктов путем затраты времени и усилий, так и богато выглядящий костюм создается из доступных слагаемых трудом и терпением. © Варвара Акатьева Скажем, уже в последний месяц главные тенденции женских модных причесок, демонстрируемые на подиумах, можно обобщить по принципу «сложно, зато дешево»: длинные волосы натуральных оттенков не требуют ни окрашивания, ни мастерской стрижки, ни дорогих средств для укладки, — словом, ничего, кроме шампуня, но зато заплетаются сложнейшими «колосками», буклями, смещенными косами, вьющимися вдоль головы. Никаких бриллиантовых заколок и крокодиловых ободков, только шпильки-невидимки, — но зато девушке, желающей выглядеть гламурно в тяжелые времена, предстоит тратить на прическу от 15 до 60 минут в день. Собственно, именно поэтому в моду начинает возвращаться сложный и броский макияж, — все, при помощи чего можно выделиться, не увеличивая финансовых затрат, окажется на руку сторонникам «моды сопротивления». Другой важнейшей частью этой моды станет необходимость прилагать усилия в области творческого выбора элементов собственного костюма, — например, по многу часов выискивать по магазинам необычный пояс, который подходит к необычной юбке (задача усложнится не только отсутствием права на ошибку по финансовым причинам, но и тем, что марки, как уже говорилось, будут выпускать меньше «трудносочетаемых» вещей), или мучиться, подбирая вещи по секонд-хендам, где нет выбора цветов или размеров одной и той же модели. И, конечно, работать руками, в самом буквальном смысле слова. Рукоделие «Все отделывают друг другу шляпки», — писала Тэффи, рассказывая о жизни русских эмигрантов в Париже. Ее героини отделывали шляпки именно друг другу, а не самим себе, этим подчеркивалась вся мучительность их положения, неготовность посмотреть в глаза наступившей бедности и сказать себе, что теперь ты будешь отделывать свои шляпки сама. Тяжелый двадцатый век, надолго уравнявший практически все население нашей страны в единой бедности, сбил с нас спесь, но зато отучил стыдиться творческого труда ради красоты, — того, что прежде называлось рукоделием, а теперь стало основой категории hand-made. В сытые времена созданием или улучшением собственной одежды занимаются в качестве творческого хобби, в голодные времена ручная работа становится необходимостью для каждого, кто желает выглядеть сколько-нибудь прилично. И если в советские времена перешивать, ушивать, перелицовывать, вязать и шить приходилось для того, чтобы носить хоть что-нибудь, то сейчас эти навыки пригодятся тем, кто захочет прилично одеваться за небольшие деньги. Подгонка недорогих, но не очень хорошо сидящих вещей или, скажем, отделка вышивкой чего-нибудь слишком простого, не говоря уже о шитье и вязке, позволяющих получить оригинальные и дорого выглядящие вещи по цене сырья, — хорошие примеры обмена денег на время и усилия. Британские плакаты времен Второй мировой войны гласили: Make do and mend — «Подлатай и обойдись», призывая женщин пересматривать свой гардероб и творчески подходить к уже имеющимся вещам вместо того, чтобы покупать новые. На дворе, слава богу, не война, но тактика «подлатай и обойдись» опять станет хорошим подспорьем. Социальные практики эпохи «эконом» Социальные практики, позволяющие разнообразить свой гардероб, при этом экономя на покупке новых вещей, существующие сегодня в беднейших слоях населения или служащие необязательным развлечением для среднего класса, могут обрести невиданную прежде популярность. Речь идет в первую очередь о вечеринках типа switch-and-bitch (они же — swap parties), когда подруги (или друзья) собираются у кого-нибудь дома и обмениваются ненужными вещами. Другая подзабытая практика — покупка чего-нибудь не слишком часто употребимого (например, вечернего платья или дорогого, но не ко всему подходящего аксессуара) в складчину и ношение этого чего-то по очереди: не слишком наметанный глаз не заметит, что вещь, прежде увиденная на одной женщине, через месяц промелькнет в гардеробе другой. Кстати, совершенно очевидно, что новые социальные практики по обмену элементами костюма будут связаны с глобальными изменениями, происшедшими в коммуникациях со времен последнего крупного кризиса. Например, сайты вроде FreeCycling.com (oт англ. free — «даром» и recycling — «повторная переработка отходов») уже сейчас служат для передачи ненужных вещей из рук в руки, такие проекты, скорее всего, ждет бум в самое ближайшее время. То же самое будет касаться коммьюнити по обмену/безвозмездной передаче вещей/продаже поношенных вещей в социальных сетях. Возможно повышение интереса к онлайновым аукционам и возможно возникновение коммьюнити/сервисов, предлагающих приобретать эксклюзивные вещи в складчину (например, вечерние платья), и делать это будет проще и приятнее, чем с подругами, — вас не будут видеть в одних и тех же вещах одни и те же люди. Еще один вариант полезного сервиса, который было бы резонно увидеть в сети в ближайшее время, — сервис по передаче другим одежек, из которых вырос твой ребенок (кстати, в бедные времена детская мода «взрослеет» именно потому, что дети часто носят одежду после старших или получают в свое распоряжение переделанные взрослые вещи). Словом, коммуникации и социальные сети станут, скорее всего, неплохим подспорьем для тех, кто хочет прилично одеваться в режиме жесткой экономии. Бедное — это новое черное Но главное вот что. В такие времена быть бедным становится не зазорно: бедность не говорит о тебе ничего дурного, она не служит для оценки твоих умений, способности, амбиций. Ты беден, потому что бедны все, а не потому, что ты — ни на что не годный лентяй. Более того, в кризисные времена можно приврать о своем докризисном положении, - как после революции все оказались графами и князьями, так после Lehman Brothers все могут, при желании и небольшой уступке со стороны совести, оказаться директорами подразделений Lehman Brothers. Поэтому одеваться бедно, носить старое, выглядеть бесхитростно становится как-то даже комильфо. «Простенько, но чистенько» — вот и хорошо. А если добавить к этому принципу толику самоиронии, то ваш «бедный» костюм начнет выглядеть как настоящий fashion statement: «Я ношу бедное. И мне это нравится». И правильно делает, что нравится. В этом сезоне все будут носить бедное. Бедное — это новое черное.
